Дерево, под которым, зарывшись в снег, лежал Сергей, сильно напоминало ель. Вечнозеленые, похожие на иглы, вытянутые вверх листочки распространяли вокруг себя пряный запах. Сугробы под разлапистыми ветвями почти сходили на нет, землю у ствола покрывал толстый слой заледеневшей прелой листвы. Лежать было неудобно. Локти глубоко ушли в снег, щека, прикрытая теплозащитной маской, плотно прижималась к прикладу, что-то из-под снега невыносимо больно давило на правую ногу. Несмотря на теплонепроницаемый комбинезон под броней и работу климатизатора, лежать было холодно. Или так только казалось. Насквозь мокрое от пота белье противно липло к спине. Сергей шевельнул ногой, нащупывая точку опоры среди корней дерева.

— Заноза! — в наушнике тут же раздался сиплый рев сержанта. — Ты чего, девочку свою вспомнил?! Какого хрена ты копошишься, умник недоделанный! Что положено делать по команде "Укрыться"?

Сергей судорожно дернулся, переворачиваясь на другой бок, и снова приник к холодному пластику винтовки.

— Господин сержант! По команде "Укрыться" солдат должен, используя естественные укрытия, замаскировать свою позицию и изготовиться к ведению огня! Виноват, сэр! — срывающимся голосом прокричал он в снег перед собой.

— А ты что делаешь? — вопрос сержанта из-под приподнятого бронестекла шлема звучал риторически. — Какого хрена ты ерзаешь и демаскируешь взвод? На войне тебя бы уже накрыли из минометов! Вместе со всем твоим гребаным взводом! Встать!

Сергей вывалился из сугроба, привычно отряхнул винтовку от снега и прижал ее к груди. Сержант возник откуда-то сзади.

— Ориентир — сухое дерево на высоте три-два в километре к западу. Рядовой Заноза, бегом выдвинуться к указанному ориентиру, произвести разведку местности, в случае обнаружения противника вернуться в расположение взвода скрытно. Связь по шестому каналу. Выполнять!

— Есть, сэр! — Сергей трусцой запетлял между деревьями вверх по плавно поднимающемуся склону, спиной чувствуя ненавидящие взгляды взвода. Еще бы, из-за него им теперь не меньше получаса лежать в снегу не шевелясь.

Старый, как мир, армейский принцип воспитания через коллектив действовал до сих пор. Будучи сомнительным в моральном плане, принцип этот, тем не менее, быстро и эффективно делал подразделение монолитным, вытравливая из бойцов все лишнее, мешавшее выполнению боевой задачи.

Распаренный, шумно дыша, Сергей добежал до вершины, с маху ухнул в снег за скрюченным сухим стволом, быстро перекатился вбок и оглядел окрестности через прицел винтовки. Покрытие брони покрылось серыми пятнами на белом фоне, принимая цвет окружающей среды. Пощелкав переключателем режимов обзора, он еще с минуту поводил стволом вокруг. Прицельная панорама шлема показывала только зеленоватые контуры деревьев и холмов. Лесистая долина упиралась в крутой заснеженный склон, увенчанный зубцами красноватых скал.

— Первый, здесь Заноза, — пробубнил Сергей, прижимая к шее мокрый от пота и снега ларингофон, — нахожусь на позиции. Веду наблюдение. Неприятель не обнаружен. Прием.

— Заноза, я первый. Принято. Обеспечить прикрытие, после прохождения основной группы перейти в головное охранение, — проскрипел наушник.

— Принято, конец связи. — Сергей поежился от холода, привычно вжимаясь в снег, так, что только грязно-белая верхушка шлема смутно виднелась из сугроба. Дождавшись, пока мимо подножия холма протрусит последний смазанный силуэт, Сергей глубоко вдохнул, скатился с холма, и, с хрипом проталкивая в себя воздух, по колено в снегу рванул вслед взводу.

-2-

Его жизнь круто изменилась чуть меньше полугода назад, когда Джим Терри, программист из отдела статистики, предложил Сергею отметить в баре свой день рождения.

— Будет весело, — пообещал Терри, — Приглашены лучшие девочки, весь вечер будет классная музыка и море выпивки.

— Договорились, — кивнул Сергей, несколько удивленный приглашением — они с Джимом не считались близкими приятелями. Так, здоровались в коридоре. Перекидывались парой слов при случае. В конце концов, в их занудном городке с досугом было довольно туго, и хорошая вечеринка с перспективой познакомиться с приятной девушкой — а толк в девушках Джим понимал — была не самым плохим вариантом на субботний вечер.

Сергей всегда тихо завидовал Джиму, который пользовался огромной популярностью у местных, молодых и не очень, дам. Внешне ничего привлекательного в нем, казалось, не было: среднего роста, курносый, с узким худощавым лицом, забрызганным веснушками и непонятного цвета волосами; однако в кулуарах постоянно обсуждались его очередные увлечения. То ли огромное количество хохм, к месту и не к месту выдаваемых Джимом, то ли умение, пристально глядя в глаза, долго выслушивать собеседницу, были секретом его успеха, однако факт остается фактом — Терри редко долго обходился без подружки и всегда был центром местной тусовки.

Вечеринка проходила в баре "Три рыцаря". Откуда у провинциального заведения было столь громкое и не менее дурацкое название, не мог сказать никто. В зале напрочь отсутствовали как сами рыцари, так и любые элементы их экипировки. Да что там говорить — ни один элемент оформления в питейном заведении ничем не намекал на средневековье. Невысокая круглая стойка в центре зала с низким потолком, слегка затемненные окна-хамелеоны, череда круглых столиков между кадками с якобы земными пальмами, и крохотная эстрада с шестом для стриптиза в дальнем углу. Днем тут было полутемно и пусто, лишь служащие из расположенного неподалеку управления горнодобывающей компании “Стилус”, где, кстати, и работал Сергей, изредка забегали перекусить или выпить чего-нибудь холодненького да посмотреть по визору спортивные новости. Вечерами же бар становился средоточием ночной жизни центра Джорджтауна, здесь играл новомодный духовой джаз, зал наполнялся молодыми людьми в стильных пиджаках и с бакенбардами, которые под звуки старых мелодий пили пиво и изображали сливки общества, глубокомысленно обсуждая с серьезными девочками достоинства популярных групп.

Сегодняшний вечер не был исключением. В сумеречном свете по углам зала уже клубился полупьяный народ. В лучах красно-синих прожекторов на эстраде раздували щеки несколько музыкантов в старомодных смокингах и смешных белых париках, перекрывая ревом труб гомон толпы. Большинство музыкантов были чернокожими, и только из-за ударной установки торчал худой белый парень. Как всегда в начале вечера шест для стриптиза пустовал.

— Серж! — из-за сдвинутых вместе столиков в углу зала проталкивался Джим, — Наконец-то! Я уж думал, мне придется отдуваться одному. Куда пропал? Девочки мне все уши про тебя прожужжали — где этот твой русский симпатяга?

— Привет! — улыбнулся Сергей, — Не думаю, что ты не смог бы отдуться. Поздравляю! — Сергей протянул Джиму подарок — коллекционный минидиск с подборкой симфонической музыки.

— Ты, как всегда, оригинален, — уважительно прищелкнул пальцами Джим. — Пойдем, познакомлю с компанией.

— Господа, честь имею представить доблестного представителя надзорных органов, или попросту нашего сисадмина. Это Сергей! — Джим подтолкнул Сергея к столу.

— Очень рады, — пьяно улыбаясь, пропищала за всех светленькая девочка в облегающих джинсах.

— Садись, братан, — подвинул Сергею стул косящий на один глаз чернявый парнишка. На плече его кожаной куртки был пришит засаленный шеврон с эмблемой горных егерей — перечеркнутая красной молнией снежная вершина. Парнишку ощутимо пошатывало.

— Выпьешь?

— О чем речь, наливай.

— Где служил? Выправка у тебя еще та... — чернявый плеснул в стакан Сергею чего-то синего.

— Да я, вообще-то...

— Да понятно, брателло, язык держать умеешь, — паренек пьяно рыгнул, и глядя Сергею куда-то в переносицу, выдал — Меня вот тоже помотало по свету... да, было дело ...

— Стас, не заливай мозги парню — с соседнего столика призывно махал бокалом Джим, — давай Серж, догоняй!

Стас качнулся всем корпусом в сторону окрика, попытался сфокусировать взгляд на говорящем, не смог, и, мотнув головой, навис над стаканом. — Во, бля, гнида штатская... Отожрались на гражданке... — забормотал он.

На вид парнишке было лет девятнадцать-двадцать и он никак не тянул на армейского ветерана.

— Вот черт, — с брезгливой жалостью подумал Сергей, — угораздило с соседом. Пропадет вечер.

Слева от него парень с длинными волосами, собранными в хвост и в очках в тонкой золотой оправе, увлеченно доказывал что-то симпатичной черноглазой девушке:

— Я говорю — джаз — это круто! Джаз — это когда все по кайфу! Шопен был гением! Если бы его не отравил этот еврей Маккартни из "Роллинг Стоунз", он бы еще не одну клевую вещь выдал! Одна только его "Smoke on the water" чего стоит!

Девушка улыбалась, глядя на парня, и прихлебывала что-то из высокого бокала.

— Все фигня, — вмешался в разговор интеллигентного вида мужчина средних лет с соседнего столика, — Шопена не отравили. Его застрелил Моцарт. Тот самый, из "Битлз". У самого слуха не было, вот и завидовал ему. Обычное дело тогда — после концерта вызвал на дуэль, и готово — в упор изрешетил... У них в двадцать первом веке в моде были эти, как их — Калаши. Варварское оружие...

Парень досадливо дернул плечом, разворачиваясь к знатоку.

— Не спорь, милый, у Джона степень по истории музыки, — девушка сделала большой глоток и снова улыбнулась.

Сергей встал. На него с любопытством уставились. На увлеченных спором зашикали — тише, ч-а-э-к грить будет.

— Предлагаю тост за именинника, — начал Сергей.

— Ура! — Захлопала в ладоши с другого конца стола рыжеволосая девушка в модных в этом году роговых очках. Тяжелые очки тут же свалились в вазу с крабовым салатом.

— Круто сечешь, пехота! — икнул рядом Стас и снова уткнулся в стакан.

— Твой талант всегда с тобой. Я рад, что знаю тебя. Твое здоровье, брат! — Сергей поднял бокал и вылил в себя его содержимое. Синяя жидкость ударила под ребра, дыхание сбилось. Сморгнув слезу, Сергей судорожно выдохнул.

— Серж, вы такой романтичный! Можно я вас поцелую? — к нему упруго прижалась давешняя светленькая девочка. Сергей замер с поднятой вилкой. Девочка обвила его шею и обжигающе припечатала в губы.

— Спасибо, повелитель сетей! Не успел появиться, а уже отбил девчонку, — шутливо погрозил ему пальцем Джим.

— Ура! — снова крикнула рыжая девушка и опять уронила очки.— Сергей — правильный пацан. Мы с ним вместе кровь проливали, — Стас опрокинул стакан и отключился, свесив голову.

— Да, Моцарт редкая сволочь, я не отрицаю, но все-таки Шопена он отравил, а не застрелил — сцепился длиннохвостый с интеллигентом.

Оркестр смолк. Сразу же стали слышны звон посуды и приглушенный гомон за столиками, сливающийся в ровный, неумолкаемый гул. К потолку пластами тянулся табачный дым, подсвеченный лучами прожекторов. Между столиками сновали официанты с подносами, уставленными высокими стаканами.

— А сейчас, — поправляя букли парика, склонился над стилизованным под старину микрофоном черный саксофонист, — для нашего гостя и постоянного клиента, Джима Терри, в честь дня его рождения мы исполняем его любимую мелодию...

Подошедший по знаку Джима официант протянул музыканту поднос.

Негр прервался, взял бокал, поднял его в приветствии, зажмурившись, залпом выпил, медленно втянул воздух, и, открыв глаза, продолжил, — ... его любимую мелодию ...

— Заткнись, чертов ниггер, и давай дуй в свою дудку, — крикнул кто-то из противоположного конца зала.

Негр снова умолк, укоризненно посмотрел в сторону кричавшего, помолчал, пожевав губами, махнул стаканом и повернулся к оркестру.

— И, раз, два, три ... — джаз грянул почему-то аранжировку марша Мендельсона, с длинными соло на ударных и хриплыми подвываниями под вопли пьяного саксофона.

— Давай, брат, жарь... — Джим мечтательно прикрыл глаза, покачивая головой. На его коленях уже устроилась вся в черном, гибкая, как пантера, девица с короткой стрижкой.

— Серж, — усаживаясь на колени к Сергею, томно, немного с хрипотцой протянула светлая девочка, — я хочу выпить с вами на брудершафт.

— Нет ничего проще, мисс, — Сергей скрестил с девочкой руки и опрокинул в себя бокал. Синее пойло шибануло в нос сивухой. Девочка медленно приблизила лицо.

— Черт, какие у нее мягкие губы... — переведя дух, подумал Сергей.

— Кстати, позвольте представиться, — спохватился Сергей, вдруг осознав, что до сих пор не знает ее имени.

— Какой ты смешной, — девочка мелодично захихикала. Ее взгляд при этом почему-то остался серьезным, она совершенно не казалась пьяной.

— А я говорю, из Калаша изрешетил! Он меня будет учить!— за спиной набирал обороты светский спор.

Девочка положила голову на плечо Сергею и что-то уютно замурлыкала в такт музыке. Джим показал Сергею большой палец и подмигнул. Его лицо странно двоилось и теряло очертания.

— Отравил!

— Из Калаша!

— Чертов ниггер, сыграй нашу!

Вокруг шеста извивалась, теряя остатки одежды с гибкого тела, смуглая танцовщица. Лучи прожекторов окрашивали ее тело в фантастические цвета.

— Не смотри на нее, смотри на меня, — шептала Сергею светлая девочка, — я здесь, я лучше. Давай еще выпьем. Поцелуй меня...

Герой всех войн храпел, уронив голову среди салатов, щекой в луже пива. Симпатичная черноглазая девушка оставила попытки успокоить спорщиков и взасос целовалась с каким-то седым хиппи, обняв его за плечи. Сквозь табачный дым стол куда-то плыл, тихо покачиваясь на невидимой волне...