_Дождь. Сырая, промозглая погода. Где-то далеко на юге остался Бесклахом, теплый каминный зал, вышколенные слуги, изысканные яства. Джек вновь вспомнил лицо брата, простое и улыбчивое, с мужественными глазами и упрямым подбородком. Сколько времени прошло, а Сумасшедший король ни разу не пожалел, что отрекся от трона. Он умел глядеть правде в глаза. Стезя монарха — не только пиры да сражения, в основном это серые будни, законотворчество, политика, интриги и вечное бремя ответственности за каждый шаг, случайное слово, неосторожный жест...
Джек подбросил хвороста в костер, и взметнувшееся пламя озарило пещерку. Ворчливый Сэм менял холодный компресс на лбу у задремавшего колдуна. Леди Шелти, дочь рыцаря, еще час назад ушла в лес в надежде подстрелить какого-нибудь кролика, хотя охота в такую погоду была чистым безумием. Добрый монах отец Доминик остался в горной деревеньке — там умирал приходской священник и ему требовалось утешение брата. Джек тронул Вилкинса за плечо и виновато спросил:
— Ему лучше?
— Болезнь не прогрессирует, — вяло отмахнулся бывший пес, — Однако гоняться за бабочками он пока не в состоянии.
— Плохо…
— Выкрутимся. Главное сейчас — горячий ужин и ноги в тепле. Вот только Шелти задерживается. Слушай, а чего ты на ней не женишься?
— Я?! — Джек густо покраснел. — Это… невозможно! Ну ты погляди на нее — красивая, умная, понимающая. Она просто совершенство! В ней нет изъянов… А я?
— Это точно. Ты ни в какое сравнение не идешь с этаким идеалом. Вот, ей-богу, без обид — мозги у тебя явно набекрень, интеллект…
- Сейчас в ухо получишь!
— Ладно, я же по дружбе. — Сэм раздумчиво вздохнул и отодвинулся подальше от Лагуна-Сумасброда, чтобы случайно не разбудить больного. — И внешность у тебя не ахти, особенно в профиль — совершенно идиотское лицо!
— Ты на себя полюбуйся! — вспыхнул Сумасшедший король. — Вообще не понимаю, с чего вдруг такие нападки?
— Прости… — Вилкинс сел, обхватив руками колени, и уставился на дождь. — Я люблю ее, Джек. Люблю, как никого другого, я по уши втрескался в эту ягодку, еще когда увидел ее купающейся в ручейке. Ты бы поглядел…
— Не надо!
— А я ревную!
— Ты только что заявил, что у меня нет никаких шансов.
— А я все равно бешено ревную! Ко всем! К тебе, к Лагуну, к отцу Доминику, к каждому столбу и кустику. Боже мой, как я страдаю…
— Страдай потише, разбудишь!
— А вот и наш ужин. — Мокрая как мышь охотница показалась в проеме пещеры, в руках она держала крупного глухаря. Дочь рыцаря передала птицу подскочившему Вилкинсу и с наслаждением протянула руки к огню. — Опять ссоритесь? Из-за чего на этот раз?