_Слева было море я акварельный, молочно-сизый туман, справа назойливо
сменяли друг друга однообразные холмы и долины. Изредка серым зеркалом
промелькивало озеро, по-местному - лох. Туман размывал, прятал линию
горизонта. Савину казалась неуместной эта прямая, как луч лазера, насквозь
современная дорога. То и дело под колесами мелькали синие, красные, желтые
зигзаги, ромбы, волнообразные линии - старая уловка, призванная уберечь
водителя от "гипноза дороги". Словно сам туман выстреливал их навстречу
машине пригоршню за пригоршней, и запас, видимо, был неисчерпаем.
- И все же вы не ответили на мой вопрос, - мягко напомнил патер.
- Отвечу, - сказал Савин. - "Вы нападали на разум. У священников это не
принято".
- Это цитата, судя по вашему тону?
- Да, Честертон. Правда... правда, цитата не вполне подходит к случаю.
Вы давно уже не нападаете на разум. Вы просто-напросто определяете ему
границы и рубежи. Когда мы преодолеваем рубежи, вы ставите новые. И снова.
И снова. Вам не кажется, что эта ситуация весьма напоминает знаменитую
апорию Зенона - ту, об Ахиллесе и черепахе?
- Возможно, - согласился патер. - Но в таком случае получается, что это
вы гонитесь за нами, а не наоборот. Если пользоваться вашей терминологией,
мы - определяем рубежи, вы - стремитесь достичь их и снести, и в тот
момент, когда вам кажется, что впереди не осталось ни одного препятствия,
мы воздвигаем новый барьер...
- Вселенная бесконечна, - сказал Савин. - Однако это еще не означает,
что бесконечна и шеренга ваших барьеров. Вы не боитесь, что однажды люди
снесут ваш очередной барьер и не обнаружат нового? То есть - бога?
- Демагог ответил бы вам - господь по неисповедимым своим помыслам
может надежно укрыться от людей.
- И получится, что отсутствие бога как раз и доказывает его
существование?
- Вот именно, - улыбнулся патер. - Что поделать, демагоги встречаются и
среди нас, но, поверьте, я к ним не принадлежу. И пусть вам не покажется
демагогией мой вопрос: а вы, вы не боитесь в один прекрасный день
обнаружить Нечто? То, что, скрепя сердце, вам придется признать богом, -
разумеется, я не имею в виду сакраментального старца, восседающего на
облачке, этот излюбленный вашими карикатуристами образ...
- Нет, - сказал Савин. - Лично я не боюсь. Уверен, что и другие тоже.
- К сожалению, мы вынуждены оперировать чисто умозрительными
категориями. - Патер задумчиво улыбнулся. - Впрочем... У меня два шанса
против одного вашего. Я могу стать и пригоршней праха, но могу и обрести
загробное бытие. Вам суждено только первое - ведь второе вы решительно
отрицаете.
- Отрицаем, - сказал Савин. - Очень даже решительно. И тем не менее -
последнее слово не за вами. Насколько я понимаю, отвечать за свои грехи на
Страшном суде придется и верующим, и атеистам?
- Безусловно.
- Отсюда следует: если бог существует, то даже не верящим в него
гарантированы те же два шанса, что и вам. Не так ли?
- Из вас получился бы хороший схоласт.
- А если серьезно? - спросил Савин.
- Серьезно? Вы не верите в загробное бытие. Вы всего лишь пытались
найти способ изящно отразить мой выпад. И отразили, согласен. Но может
случиться и так, что этот ваш "ответный удар" станет первой трещинкой в
мировоззрении атеиста, первым шагом по дороге, которая приведет к Вере.
Такие случаи бывали и в наше время - несгибаемые, казалось бы, атеисты
становились верующими...
- Их слишком мало, - сказал Савин.
- И первых христиан можно было когда-то пересчитать по пальцам...
Остановите здесь, пожалуйста.