_Адъютант доложил, что группа бойцов и младших командиров,
отправляющихся на курсы лейтенантов, выстроена у блиндажа.
Командир полка капитан Момыш-Улы вышел к ним. Приняв рапорт, он молча
оглядел строй, едва заметно меняя положение корпуса, чтобы видеть тех, кто
стоял в затылок.
Его худощавое монгольское лицо сейчас было освещено весенним солнцем,
легко проникающим сквозь голые сучья и стволы.
Поздоровавшись, он негромко спросил:
- Больных нет?
Все молчали. Момыш-Улы продолжал:
- Идти придется в тыл сорок километров по грязи, по воде. Может быть,
кому-нибудь трудно ходить? Может быть, кто-нибудь страдает ревматизмом?
Он подождал ответа.
- Разрешите сказать, товарищ капитан, - раздался голос из строя.
Момыш-Улы молча кивнул. Рослый, голубоглазый парень, смутившись,
покраснев, несмело попросил не посылать его в школу лейтенантов, потому
что он прошел всего четыре класса семилетки и не знает ни процентов, ни
дробей.
Момыш-Улы выслушал и ничего не ответил.
Подойдя к выстроившимся и глядя в упор на одного из стоявших во
второй шеренге, он спросил:
- А у вас какое образование?
Красноармеец вытянулся. Это был человек лет тридцати - тридцати двух.
Взглянув на него, вряд ли кто-нибудь мог подумать о нем что-либо худое.
Если он и выделялся, то скорее к лучшему. Шинель была хорошо заправлена и
туго подпоясана. Лицо интеллигентное.
- Десять классов, - ответил он.
- Выйдите из строя! Вы не пойдёте в школу лейтенантов!
Это было так неожиданно, что красноармеец, остолбенев, не сразу
исполнил приказание.