_Поздней осенью 1919 года, вскоре после разгрома банд Юденича, из
Петрограда на Украину переводились курсы красных командиров. Начальником
медицинской службы курсов был назначен бывший ученик отца Самсон Павлович
Вараксин, или Самовар, как звали его у нас дома.
Прозвище это появилось не случайно. Вараксин расписывался небрежно:
Самсвар - и в этой его подписи буква "с" была похожа на "о".
Однажды Самовар пришел к нам попрощаться и стал уговаривать маму отпустить
меня на Украину. "На поправку и откорм", - сказал он.
- Уважаемая Татьяна Матвеевна, - говорил Самовар, - это единственный выход
сохранить Шурино здоровье. Посмотрите на него - кожа да кости! Ему нужно
нормальное питание, а где вы его возьмете? Нет никакой уверенности, что до
весны с продовольствием здесь станет лучше. Идет зима, дров у вас нет... А
со мной Шура будет в тепле и сыт.
Мама плакала и не хотела слушать о моем отъезде. Самсон Павлович долго
убеждал ее и наконец сердито сказал:
- Поймите же, в таких условиях Шуре немудрено будет заболеть туберкулезом.
Это подействовало, и мама согласилась.
Незаметно прошли три дня. Холодным утром за нами заехал на санитарной
двуколке Самовар, и мы поехали по безлюдным улицам, на перекрестках
которых кое-где еще сохранились неразобранные баррикады - следы недавней
обороны Красного Питера. Улица, площадь, еще одна улица - и вот уже
воинская платформа Царскосельского вокзала1, последние мамины наставления,
поцелуи, слезы. Звучит команда: "По вагонам!" Свистит паровоз. Дрогнула и
поплыла назад платформа... Мать, все убыстряя шаги, идет за вагоном...
побежала... машет платком. Еще какое-то время сквозь слезы я вижу мамин
платок. Потом постройки скрыли и вокзал, и маму...