_Свод Равновесия – 1

В центре большого сада, разбитого на манер алустральских «озер и тропок», над бассейном для игры в лам стояли двое. Смеркалось, но было еще достаточно светло, чтобы различать и фигуры, и разноцветные поля, искусно выложенные мозаикой.
— Но почему, почему, почтенный Альвар, вы не можете указать время точнее? — с легким раздражением спросил высокий пожилой человек с едва заметной лысиной. Он ловко подбил щелчком большого пальца фигуру, именуемую «золотым спрутом», и та, задержавшись на мгновение на поверхности, наискосок спланировала сквозь водную толщу в центр поля «Лазурь небес».
«Почтенный Альвар», которому с виду было не больше сорока, швырнул своего «золотого спрута» на поверхность воды в бассейне. Бросок был выполнен совершенно наугад, и все же «золотой спрут» Альвара, став на ребро, прошил воду и лег там же, где и фигура его противника — в центре поля «Лазурь небес». Удовлетворенно щелкнув языком, Альвар ответил:
— Потому что Дотанагела куда как умнее собственных смехотворных идей об извращенном служении князю и истине. Потому что ради сохранения тайны Дотанагела готов съесть собственный язык. Мой человек узнал: «между четырнадцатым и двадцать четвертым днем сего месяца», а больше он ничего не вытащил бы из Дотанагелы даже раскаленными клещами. Но я еще раз повторяю: когда именно Дотанагела подымет мятеж — совершенно не важно. Важно, что это произойдет совсем скоро. Важно, что гнорр не сможет оставить мятеж без внимания. И, самое важное, мы с вами уже сейчас готовы пожать плоды этого безумного предприятия Дотанагелы.
— И что же гнорр — по сей день действительно ни о чем не подозревает? В конце концов, есть ведь Опора Единства…
— Нет, не подозревает. И Опора Единства здесь ни при чем, — отрезал Альвар. — Сейчас у гнорра все заботы связаны с поисками одного старого врага, которого он чует внутри Свода Равновесия. А кто этот враг — он не знает.
— А вы?
В это мгновение Альвар вздрогнул всем телом и, резко наклонив голову вперед, сделал несколько быстрых смахивающих движений, проводя правой ладонью по волосам. На землю упали несколько оброненных фигур лама, а в воду полетел средних размеров и выше средней омерзительности паук.
— Ненавижу этих тварей, — прошипел Альвар, не без труда сохраняя самообладание.
Его собеседник добродушно ухмыльнулся.
— Тарантулы не живут на деревьях. Еще в детстве отец мне говорил: «Не бойся гада, который падает из ветвей; бойся того, который вылезает из паутинной норы в камнях».
— Я не боюсь ни тех ни других, — сказал Альвар, опасливо озирая тяжелую ветвь тутового дерева, шелестящую у них над головами. — Я их просто ненавижу. Здесь есть разница. Впрочем, мы отвлеклись, — поспешно добавил Альвар, опережая своего собеседника, который уже открыл было рот, чтобы сообщить, что тарантулов и скорпионов глупо ненавидеть, но вполне уместно бояться. — Вы, кажется, спрашивали у меня что то?
— Да, спрашивал. Вы говорили, что у гнорра есть внутри Свода «один старый враг», но он не знает, кто это такой. А я спросил, знаете ли его вы.
— Нет. Я тоже не знаю, — спокойно Пожал плечами Альвар, и очередная фигура лама с филигранной точностью опустилась на дно бассейна. Пожилой почувствовал, что больше не услышит от Альвара ничего интересного, равно как и не сможет выиграть у него и на этот раз.
Альвар лгал. Ему были ведомы и имя врага, и единственно верный путь к нему. Но зачем его собеседнику знать об этом?
Сумерки сгущались. Пожилому было не столько жаль проигранных денег, сколько того, что в Варане существует человек, способный одолеть в ламе его, непобедимую Золотую Руку. А деньги… Что деньги? Авры и аврики… Позавчера вот, например, он выиграл у залетного «лосося» такие шикарные серьги, что даже его неласковая племянница буквально расцвела от восхищения.
— Ну что — отложим партию?
— Ах, Золотая Рука, Золотая Рука! — неожиданно рассмеялся Альвар. — Вы все не оставляете надежды обыграть меня. Меня! — Он резко оборвал смех. — Обыгрывайте весь Варан — на здоровье, — но никогда не пытайтесь обыграть меня. Очень много желающих сделать это зарыты по всему Кругу Земель — от Западного моря до Цинора.
Отвратительный холодок пробежал по спине пожилого. Чтобы как то избавиться от неприятного ощущения, которое нет нет да и возникало у него за время сомнительной дружбы с Альваром, он улыбнулся и сказал:
— Я не столь самонадеян, как некоторые думают. Кстати, я давно собирался вам предложить, Альвар, познакомиться с моей племянницей. Посидим, поужинаем…
— А, помню помню, вы что то говорили, — махнул рукой Альвар. — Знаете, я верю в очарование вашей племянницы, но советую вам до времени охладить свой любовный пыл. Вот станете Сиятельным князем — тогда вам будет позволено все, что угодно.
— Ну уж конечно, при таком вольнолюбивом гнор ре, как вы! — угодливо рассмеялся пожилой.
Альвар осклабился. Не так уж сильно ему жажда лось стать гнорром, но в этой паршивой стране, куда занесли его холодные ветры пустоты, гнорр был единственным человеком, имеющим достаточно власти. Меньше, конечно, чем хотелось бы, но на первое время годится и это.