_В глубине пустынного царства Унанг Лиа пролегли скалистые красные вершины Хребтов Терона. Дерзко, внезапно вздымаясь к безоблачным небесам, величественные горы бесстрастно царят над морем зыбучих песков. Когда солнце стоит высоко, зазубренные пики горят багровым огнем, а когда день клонится к концу, ослепительное сияние сменяется более темными цветами — лиловым, зеленым, синим. Но посреди них всегда найдется один, который светит ярче, — это золотой луч. Он светит с высоты нагорья, подобно лучу маяка.
Для странника, который пересек бескрайнюю засушливую пустыню, вид этого «маяка» может показаться странным, пугающим. Иноземец, пожалуй, прищурится и воззрится на сияющий луч с трепетом и замиранием сердца, а унанг тут же рухнет ниц на песок и прошепчет название Священного Города.
Каль Терон!
Это жемчужина высокогорья. В далекой Сосенике, в Ямаринде и Эмаске, на островах Зоэбида и побережье Куатани это слово произносят с благоговейным трепетом. Год за годом к Каль Терону стремятся паломники, покидая кто белесые холмы, кто густые рощи, кто рынки, кто дворцы с их тенистыми садами. Многие из паломников больны, многие стары, и все же они, не ведая сомнений, стремятся сюда. Многие умрут по пути, но какое это имеет значение? Для унангов умереть по пути в Каль Терон — высшая благодать.
Сегодня, когда солнце садится за горами, в Священном Городе кипит жизнь. Горят факелы, бьют барабаны, звенят бубны, ароматы благовоний и чудесные распевы поднимаются к небесам.
Это праздник Пророка. В Великом календаре Унанга, который строится на сложнейших расчетах орбит и периодов обращения планет, смещениях звезд и фаз луны, много праздников, но ни один из них не сравнится с этим. Пять дней правоверные старательно постились и молились. И вот теперь, вечером пятого дня толпы народа, ликуя, празднуют торжество рядом с величественной постройкой, что стоит на холме. Стены могучей твердыни богато украшены рубинами, гранатами и аметистами, а зовется она Святилищем Пламени. Это — главный храм тех, кто верует в Терона. Немногие из них когда либо увидят то, что находится за его стенами. Собираясь здесь толпами, истово верующие знают лишь, что именно здесь, в этом громадном, изукрашенном драгоценными каменьями светильнике пылает Священное Пламя.
В горячем ночном воздухе пульсирует волнение. Приближается апогей праздника. Вскоре к святилищу поднимется Калед, султан всех унангов, и исчезнет за огромными дверями. Говорят, что будто бы, войдя внутрь, он будет смотреть на пламя, и в него, как и в его предшественников, проникнет огонь Терона. А потом настанет мгновение, которого все ждут с замиранием сердца. Султан покинет святилище, выйдет, встанет на вершине рубиновой лестницы и устремит взгляд на тех, кто собрался внизу. Взгляды всех обратятся к нему, уши будут жадно ловить каждый звук, когда он скажет — а он должен сказать:
«Пламя еще горит».
Этого достаточно. Этого во все времена было достаточно. Потом для подданных настанет пора падать ниц и кричать от радости.

Но все это пока впереди. А сейчас толпа замерла в ожидании, она охвачена лихорадочным нетерпением. «Султан Луны! Султан Звезд!» — слышатся то тут, то там приглушенные распевы. Из под туго скрученных тюрбанов струйками стекает соленый пот. Колышутся прячущие лица женщин чадры от взволнованного дыхания.
А потом слышатся вздохи, а потом — восклицания. Час пробил! С противоположного конца церемониальной дороги, от ворот величественного здания, называемого Дворцом Шепотов, доносится пение рогов. Толпа в экстазе. Султан в роскошных одеяниях является перед толпами обожающего его народа.
Перед ним маршируют шеренги стражников. Они, как и их командир, в одеждах цвета пламени — цвета государства. Одни стражники вооружены копьями и ятаганами, а другие держат на поводках львов. Вокруг приплясывают богато наряженные евнухи. Они бьют в барабаны, дудят в трубы, вертятся и подпрыгивают. Колышутся, развеваются дивные шелка их одежд. Мускулистые рабы несут резные носилки с узорчатыми занавесками, пышными подушками и раскачивающимися светильниками. Над церемониальной дорогой, высоко над головами людей плывет султан, застывший в благоговейной позе. Он сидит, скрестив ноги, склонив голову и воздев руки к небесам.
— Султан!
— Султан! — слышится со всех сторон. Кто то стонет, кто то улюлюкает, кто то тянет к султану руки, кто то хлопает в ладоши и, раскачиваясь в такт, принимается распевать всем известный гимн, провозглашающий величие владыки:

О, Звезд негасимых Султан! О Султан белоликой Луны!
Хоть края одежды твоей мы коснуться должны
— Окститесь, тупицы! Ишь, дали волю мечтам!
Хотя б в колесницах вы мчались по небесам,
Султана Луны и Звезд вовек не коснуться вам!