_Традиционным методом правового регулирования международного частного права, без которого трудно обойтись и в отношениях с участием иностранных юридических лиц, является коллизионный метод. По вопросу о природе коллизионной нормы в доктрине были высказаны три основные точки зрения .
Согласно первой из них, коллизионная норма носит международно правовой характер. На данной позиции стояли так называемые универсалисты, стремившиеся построить систему коллизионных норм на основе международно правовых начал. Теории, исходившие из такого понимания природы коллизионных норм, получили особое распространение во второй половине XIX в., прежде всего в Германии (Савиньи, Цительман, фон Бар). Однако последующее развитие показало, что реально не существуют такие общие для всех стран международно правовые начала, основываясь на которых можно было бы выстроить стройную систему коллизионного права.
М. Вольф указывает на то, что «нормы, регулирующие коллизию законов в различных странах, отличаются друг от друга почти настолько же, насколько отличается их внутреннее материальное гражданское право… Не существует такого принципа международного права, который заключал бы в себе „распределение компетенции“ в области частного права» . Современный германский профессор Хр. фон Бар в своем курсе международного частного права 1987 г. справедливо отмечает, что «не существует единого международного частного права, а имеется их столько, сколько существует на земном шаре (на этой Земле) право порядков» . По образному выражению М.И. Бруна, «всемирного гражданского законодательства, которое юридически объединяло бы общечеловеческое общество и в котором содержались бы „самостоятельные“ нормы, не существует; если бы такое законодательство когда либо перешло из области мечтаний в действительность, международное частное право было бы упразднено, подобно тому, как исчезла бы наука сравнительного языкознания, если бы весь мир заговорил на эсперанто» .
Сторонники второй точки зрения рассматривают коллизионную норму как норму внутреннего права, носящую публично правовой характер. Так, известный дореволюционный российский ученый М.И. Брун полагал, что «международное частное право не есть ни международное право, ни частное право. Для нашего времени и для нашей культуры оно есть совокупность правил о выборе из множества частноправовых норм, параллельно действующих — каждая на отдельной территории, — той нормы, которая одна правомочна или пригодна для юридической регламентации данного жизненного отношения… Коллизионная норма содержит в себе императив, обращенный только к органам государственной власти, уполномоченным делать выбор между разноместными гражданскими законами… Совокупность коллизионных норм или международное частное право образует особую ветвь публичного права» . Из современных исследователей на данной позиции стоят Ж. Сталев и К.Л. Разумов . Поддерживает ее и A.A. Рубанов, считая, что коллизионная норма «регулирует деятельность компетентного органа государства, наделяемого функцией правоприменения… Поэтому норма о применении иностранного права, взятая изолированно, является подлинным правилом поведения. В этом плане она ничем не отличается от остальных норм, составляющих правовую систему данной страны» . Однако такой подход не учитывает природу регулируемых международным частным правом отношений, а также механизм применения коллизионных норм, за что был подвергнут справедливой критике .
Большинство специалистов в области международного частного права придерживаются третьей точки зрения на природу коллизионных норм, согласно которой коллизионные нормы являются нормами частноправового характера. По свидетельству Л.А. Лунца, «в советской доктрине всегда защищалось положение о том, что коллизионная норма вместе с той материально правовой нормой, к которой она отсылает, образует настоящее правило для участников гражданского оборота».