_Если бы весной 1625 года зоркий и внимательный наблюдатель мог бы
пролететь над прекрасной Францией из конца в конец на высоте птичьего
полета, он непременно отметил бы, что в стране царит спокойствие. Не видно
было осажденных городов, по дорогам и полям не двигались войска, не дымили
обширные пожарища. Повсюду, казалось, царит мир и спокойствие.
Но так только казалось...
К тому времени вот уже добрых семьдесят лет королевство сотрясали
гражданские войны, вызванные слабостью королевской власти, своеволием
дворянства, а особенно -- религиозной враждой. Еретики-протестанты, более
известные нам под именем гугенотов, желали не обрести равноправие с
католиками, а создать свое государство в государстве, где они могли бы
править сами, не подчиняясь никому. Трижды за неполные двадцать лет они
устраивали резню католикам, не щадя ни старых, ни малых, а в 1572 г.
пытались захватить власть в Париже, но были разбиты во время резни,
известной истории как ночь святого Варфоломея. Однако оружия они не сложили,
и к моменту, когда начинается наше повествование, в их руках оставалось
несколько великолепных крепостей и целые провинции Франции, где король не
пользовался ни малейшей властью.
Эти ожесточенные войны, порой разводившие по разные стороны даже членов
одной семьи, стоили Франции неисчислимых жертв и разрушений -- и, мало того,
несли смерть ее королям, одному за другим. В 1574 г. умер Карл Девятый --
внезапно и скоропостижно, и молва настойчиво приписывала его кончину
отравлению. Его преемник, Генрих Третий, погиб в 1589 г. от удара кинжалом.
Овладевший престолом Генрих Наваррский, прозванный Великим Повесой (одних
лишь его официальных любовниц история насчитала пятьдесят шесть, а случайные
не поддаются учету), многое сделал для славы и величия страны -- но и он в
1610 г. был убит. Правительницей при малолетнем короле Людовике Тринадцатом
стала его мать, Мария Медичи.
И тогда возле нее появился пронырливый и жадный фаворит, итальянец
Кончино Кончини. Приехав во Францию без гроша в кармане и с долгами в две с
половиной тысячи пистолей, он стал маршалом и маркизом, высасывая соки из
страны так, что очень скоро возбудил всеобщую ненависть. Едва войдя в
совершеннолетие, юный король Людовик велел его арестовать -- и во время
ареста Кончини был убит к ликованию парижан.
Однако это не принесло спокойствия. Буйное дворянство, хорошо
вооруженные гугеноты и мечтавшие о былой воле вельможи, владевшие своими
полунезависимыми герцогствами и графствами, вновь разожгли войну, и дошло до
того, что бежавшая из Парижа Мария Медичи тоже qr`k` собирать силы против
сына. Дважды войска матери и сына сходились в ожесточенной схватке.
Доставшиеся Людовику по наследству религиозные войны продолжались с прежним
ожесточением. Тогдашняя Франция была отнюдь не той страной, что нам сегодня
известна, -- хотя бы потому, что ее территория составляла четыре пятых от
нынешней. Но и на этих землях не было покоя. Добрая половина Франции до сих
пор говорила не на французском, а на местных языках и ощущала себя прежде
всего бретонцами, нормандцами, гасконцами, а никакими не французами. Всего
восемьдесят лет прошло с той поры, как французский язык был признан
официальным языком королевства.
Одни провинции всецело подчинялись центральной власти; другие до сих
пор пользовались массой былых прав и привилегий; иные не признавали на деле
другой власти, кроме своих феодалов; в одних местах вся политическая,
юридическая и религиозная власть принадлежала гугенотам, в других католики
кое-как удерживали первенство.
Трудами Генриха Четвертого были устроены мануфактуры, где ткали шелк и
атлас и делали ковры; возникли хрустальные заводы, полотно из Бретани и
Вандеи во множестве продавалось за границу; в другие страны продавали также
пшеницу. Однако постоянные войны наносили всему этому огромный ущерб.
Чтобы рассказать о положении дворянства, лучше всего будет дать слово
французскому историку: "Существовало, скорее, две разновидности дворянства:
знать -- настоящие властители, жадные и воинственно настроенные феодалы,
набитые деньгами, с бесчисленными владениями и должностями, составляющие
заговоры или уходящие в раскол по любому поводу; и мелкое дворянство --
обедневшие и разорившиеся с наступлением мира дворянчики, у которых был
выбор либо прозябать в своих пришедших в запустение замках, либо податься на
службу к королю или какому-нибудь могущественному вельможе. Между ними
пролегла бездна, но было и то, что их объединяло: гордость своим
происхождением и чувство чести, которое толкало стольких из них драться на
дуэли: 2000 погибнут в одном только 1606 году!"